Новинки

Все новинки
Братьям по сахару
Лазерсон Илья


Воспоминания
Великий князь Александр Михайлович


Москва. Утраты.
Романюк С.К.


Монголы
Филипс Е.Д.



       


Важно ли для вас оформление книги? (Иллюстрации, обложка, бумага)
да
нет


Войны после войн Двое русских – это уже целая Россия

Все новости

В основе сюжета не просто война, а войны после войн. Столкновения в Приморье в самом конце и после окончания Гражданской. Война Японии и Китая, в которой оказались замешаны русские люди, харбинцы. Война СССР и Японии в завершающем периоде Второй мировой. И это борьба не просто с внешним врагом, а со «своими», которые оказались разбросаны по разным лагерям противостояния и словно расколоты внутри каждой личности – приспешники японцев, белые и красные, русские фашисты и атаманы «сам за себя». Герои обладают мгновенной реакцией и навыками меткой стрельбы, знанием способов психологического давления, в особенности японские разведчики. Евгений Анташкевич служил в тех краях именно по описываемой специальности, и его книга, собственно, о том, как надолго встретились и никак не могут расстыковаться, размежеваться в людском сознании военная и мирная реальность, грань между ними стерлась и никак не может восстановиться.

Один из главных героев, если так можно выразиться, представитель старшего поколения, барон Адельберг, сопровождавший дополнительный эшелон с «золотом Колчака», на маленькой станции был арестован чехами да и забыт. Полковнику Адельбергу и решения принимать не надо: он точно знает, что проберется в Харбин, откуда он, офицер с опытом разведывательной работы, с началом Первой мировой («Германской») был отозван к действующей армии. Революционные события забросили его в Сибирь, о расстреле верховного правителя он узнает случайно, и все повествование первой книги сосредоточено на пути героя домой. Только дом этот словно и не дом вовсе, а китайский город, в котором с 1898 года поселились русские, обосновались, как они это умеют, добротно, плотно и словно не замечают, насколько условно их существование.

Описания контрастны: барон – «из егерей, а можа и гвардия какая» – «нашел под мешками большой барсучий малахай, натянул его на лоб…». Горные отроги и тропы, леса, просторная, но одинокая заимка гурана Мишки – язык вовсе не приторный, но плавный, таежные пейзажи на этих страницах полны той потерянно-печальной красотой, которую испытываешь в реальности, оказавшись в месте, где нет людей. Порой текст переходит в размышления, воспоминания. О том, как Адельберг обнаружил на железнодорожном разъезде жестоко убитых партизан, а потом и столь же зверски убитых убийц, забайкальских казаков. «Голова старого казака была завалена на бок, его огромная борода примерзла к снегу, и ее пришлось бы выдалбливать отдельно. «Принесите кипятку», – крикнул он кому-то… Фельдфебель… взял чайник и стал поливать кипяток на бороду старого казака. Сначала все получалось ладно, но вода, еще паря, стекала под ботинок фельдфебеля и замерзала, он попытался перешагнуть, запнулся и рухнул на мертвого казака вместе с чайником. Кипяток выплеснулся казаку на лицо: Адельберг увидел, как оно мигом очистилось ото льда, и через секунду на нем ожила и стала съеживаться кожа, а открытые глаза помутнели и стали белыми. Тельнов тоже это увидел; он согнулся пополам и отбежал на несколько шагов… и как был, согнувшись, воткнулся головой в снег. Подхорунжий… с блаженной улыбкой смотрел на барахтавшегося с чайником фельдфебеля и на валявшегося без сознания Тельнова, потом поднял глаза на Адельберга и промолвил: «Ну чисто дети! Мать их передери!». Беллетристика тут в большом отдалении, чистый реализм по методу и по стилю.

В Харбине растет новое поколение. «Хотя они, многие, тоже на родине не были или были привезены оттуда совсем маленькими, но я заметил, что двое русских – это уже целая Россия», – рассуждают японские офицеры. На литературных собраниях, в кружках «КР», «Чураевка» они до хрипоты спорят о событиях на родине, об Ачаире и Вертинском. Литературные кружки, кондитерские, китайские заведения, яхт-клуб и русские девушки – все интересы Сашика, Адельберга-младшего, находят в этой словно дореволюционной русской и одновременно экзотически колониальной жизни удовлетворение. И все же вслед за отцом он выбирает службу в далекой, негостеприимной родине, помогает десанту советских разведчиков, задача которых нейтрализовать японских агентов. Повествование меняет психологизм на экшн, но накал драматизма никак не меняется.

 

Сергей Шулаков

http://exlibris.ng.ru/lit/2013-01-17/5_war.html



22 января 13